Бойцы начинают возвращаться из зоны спецоперации, но полноценной системы реабилитации участников боевых действий в Карелии так и не создано. Госпиталь для ветеранов войн и один-единственный центр адаптивной физкультуры – вот и всё на что могут рассчитывать наши воины. Озадачивает и безучастность ветеранских союзов и советов – никакой инициативы они здесь не проявили.
По мере необходимости
Как и прежде, петрозаводский госпиталь для ветеранов войн готов принять бойцов на лечение – за последнее время здесь даже произошли изменения к лучшему. Так, по словам главного врача медучреждения Олега Сухарева, стационар полностью укомплектован медсёстрами и докторами, а ещё в больнице появился медицинский психолог. Обследование в госпитале пройти можно полностью: аппараты УЗИ и КТ в наличии, а МРТ делают в других больницах по квоте. Пересмотрена и работа поликлиники, стационара, регистратуры и диагностики. Но главные изменения – впереди.
«Госпиталь является якорным учреждением для оказания помощи не только пожилым гражданам, но и ветеранам войн и вооружённых конфликтов, – говорит министр здравоохранения РК Михаил Охлопков. – Поэтому уделяем особое внимание его оснащению, а также организации медицинской помощи. А с учётом того, что с 2023 года в госпитале будет работать новое большое реабилитационное отделение, эта задача становится наиболее важной. Хотелось бы сделать приёмный покой более функциональным, просторным и современным. Сейчас думаем над проектными решениями».
Однако госпиталь специализируется только на медицинской реабилитации – ни о физическом, ни о психологическом восстановлении здесь речи не идёт. Единственная возможность – курсы адаптивной физкультуры, которые в Петрозаводске проводит тренер параолимпийской сборной Александр Каширин. Физическую реабилитацию военных он начал ещё до службы в армии в 2013-2014 годах, а по возвращении продолжил занятия уже с добровольцами Донбасса. В Тюмени Александр Каширин прошёл специализированные курсы и теперь открывает два реабилитационных центра. Правда, чтобы купить тренажёры, приходится подавать заявки на гранты. Открытие запланировано на начало ноября, но с тренером уже занимаются три участника спецоперации.
Пути решения
Психологическое, социальное и профессиональное восстановление – не менее значимы. Уже с этого года участники спецоперации вправе поступить в вузы и техникумы по квоте, а со следующего – пройти обучение по программам профессиональной переподготовки в ведомственных университетах и училищах. В остальном же пока всё по-прежнему.
«Во-первых, комплексное сопровождение участников спецоперации, получивших ранение или контузию, разрознено, – констатирует кандидат психологических и медицинских наук Елена Голикова. – А это приводит к незнанию о мерах реабилитации и социальной адаптации. Во-вторых, ведомства укомплектованы психологами, но отсутствие психологического сопровождения как семей военных, так и самих бойцов – полное. В-третьих, не отрегулирован контроль за качеством выдаваемых протезно-ортопедических и технических средств реабилитации».
Решением проблемы ведомственной рассогласованности может стать служба одного окна для участников спецоперации, а заставить работать психологов могли бы специализированные курсы. Избежать же очередей на реабилитацию поможет запрет ведомственным медучреждениям лечить тех, кто к боевым действиям отношения не имеет. Что до социальной реабилитации, то здесь можно действовать по аналогии. К примеру, травмированный на производстве сотрудник вправе получить автомобиль со спецоборудованием – таким же правом стоит наделить и ветеранов боевых действий, полагает Елена Голикова.
Не общее дело?
Вопросы решаемые, но при одном условии – если они вовремя будут поставлены. К сожалению, предпосылок к тому не наблюдается. На специализированной площадке форума Общественной палаты, прошедшем в Петрозаводске, ветеранские союзы и советы ни с одним предложением не выступили.
«Общество не готово к наступившим испытаниям – вот и всё что мы сейчас видим, – подытожил заместитель председателя комиссии Общественной палаты России по безопасности Михаил Аничкин. – Наши системы давно не занимались жизненно необходимыми вещами и не думали о подготовке к тем угрозам и рискам, которые наступили сегодня».