Межрегиональный марафон Hengen vägi muaman kieles («Сила духа в родном языке») приурочен к 80-летию Победы в Великой Отечественной войне, к Году защитника Отечества и к Международному десятилетию языков коренных народов.
Проект «Письма с фронта» направлен на сохранение исторической памяти посредством обнародования письменных источников 1941–1945 годов на карельском и вепсском языках.
Как рассказали сотрудники Карельского научного центра, несмотря на то что изначально сбор был до 15 апреля, марафон продолжается, а значит, письма можно присылать и дальше. «АиФ. Карелия» выяснил, о чём писали домой фронтовики.
Письмо деда
Организаторам марафона уже поступили рукописи на карельском языке (на кириллице и латинице) из Калевалы, Пряжи, Костомукши, Олонецкого района и Тверской области, любезно предоставленные родственниками и земляками фронтовиков. В военное время они были долгожданными весточками от родных людей, а сегодня стали ценными историческими артефактами и памятниками карельской письменности.
Жительница Олонецкого района Людмила Куттуева хранит письма своего деда с фронта. Её бабушка Анна Муллиева получила их от своего супруга Степана в 1941 году. Писал он на родном карельском языке. Она сохранила письма и фотографии и передала семейный архив своей внучке.
«Первое письмо было написано в июне 1941 года, второе — 2 августа, но когда я стала изучать эти письма, то поняла, что было ещё одно промежуточное письмо, но оно либо не дошло, либо в процессе хранения исчезло (но я думаю, что не дошло)», — рассказала участница проекта «Письма с фронта» Людмила Куттуева (Муллиева) из деревни Алексала Олонецкого района.
Степан Иванович Муллиев (Мульев) пропал без вести в августе 1941 года. Фото: АиФ/ Марина Бедорфас
До войны Степан Муллиев жил в Олонецком районе, трудился в колхозе, воспитывал двоих сыновей, третий сын родился уже во время войны, отца он так и не увидел. Начинал службу красноармеец в Карелии, в деревне Нурмолицы, где формировался их полк. Затем их перебросили на Ленинградский фронт. Служил он снабженцем.
Дедушка сначала пишет на русском, а потом как будто невзначай переходит на карельский.
«Первое письмо у него полностью на карельском языке. А второе уже на русском, оно более тревожное: видно, что они устали, что он скучает по дому, по колхозу. с Я думаю, что ему было проще выразить свои чувства на родном языке. И по-карельски он уже пишет: «У меня душа болит, всё будет зависеть от нас, а как судьба ляжет», — рассказывает внучка фронтовика. — В своих письмах дедушка беспокоился о семье, всегда спрашивал, все ли здоровы, получает ли бабушка выплаты как жена красноармейца, всем передаёт приветы».
Осенью 1941-го семья получила похоронку, в которой было указано, что Степан Муллиев пропал без вести. Но Людмила вспоминает, что в детстве от бабушки слышала, что дед погиб в концлагере. И сейчас она решила проверить эту информацию через архивы. А для того, чтобы история деда и его письма были сохранены и оцифрованы, она стала участницей проекта «Письма с фронта», который запустили сотрудники Карельского научного центра.
Секретный язык
Сегодня жители Карелии прислали около 15 писем, все они на карельском языке. К сожалению, пока на вепсском нет ни одного письма. Такие письма ждали из Ленинградской и Вологодской областей.
«В 2020 году у нас был проект «Маленький человек на большой войне». И в рамках той работы мы встретили письма с фронта на карельском языке. И тогда родилась идея нового проекта «Письма с фронта», — рассказала руководитель сектора истории Института языка, литературы и истории Карельского научного центра старший научный сотрудник Светлана Яловицына. — Мы как историки знали, что цензура военного времени не очень-то ратовала за то, чтобы использовался карельский язык, поскольку с Финляндией мы воевали, а северный карельский был особенно близок к финскому. И понятно, что если бы эти письма попали к врагу, то с ними очень легко было бы познакомиться. Поэтому, конечно, таких писем было немного».
Такие находки, говорят учёные, стали для них полной неожиданностью, именно поэтому они решили объявить марафон, который получился межрегиональным: часть писем прислали жители Тверской области.
Как рассказали учёные, бойцы писали письма на родину, например матери или отцу, которые просто не могли прочесть это письмо по-русски без перевода.
«С точки зрения языка такие письма, конечно, отражают языковую ситуацию того времени, потому что письма участников войны — уроженцев Северной Карелии написаны на собственном карельском наречии, а если быть точнее, то на финском языке с включением каких-то грамматических форм, слов из карельского языка: это, как правило, карельские окончания глаголов или местоимения, — пояснила руководитель сектора языкознания Института языка и литературы Карельского научного центра старший научный сотрудник Светлана Нагурная. — Есть у нас письма (их, опять же, не очень много) карелов-ливвиков, они были написаны русской графикой, что также отражало ситуацию того времени, когда карелы обучались грамоте на русском языке».
Учёные также отследили такое явление, как переключение кодов: бойцы, зная о военной цензуре, начинали письма на русском языке, а когда хотели написать что-то очень личное, переходили на родной, секретный язык.
Авторы проекта продолжают ждать сканы фронтовых писем. Для публикации оцифрованного материала создадут специальный сайт, который со временем будет пополняться.
