Петрозаводчанин Павел Хомлюк провел в Камеруне четыре года. В интервью «АиФ» он рассказал, как устроена жизнь в далёкой африканской стране, чем она может привлечь путешественников и что думают о России камерунцы.
Плоды глобализации
Антон Соловьев, «АиФ Карелия»: Павел Павлович, какое первое впечатление о Камеруне?
Павел Хомлюк: Выходишь из самолёта – и как в сауну попадаешь. Влажный, тёплый, парной воздух. Звёзд на небе не видно. Что зимой, что летом температура одна – от 28 до 32 градусов. Длинные песчаные пляжи, берега пустынные. Деревья такие, что лесовозы возят только по одному бревну. Четырех-пяти метров в диаметре достигают. Гостиниц много, туристов тоже. Сезон – с ноября по январь. В основном европейцы. Почему? Океан, спокойно, по сравнению с европейскими курортами – дешево. В Камеруне пенсионер из Франции – миллионер. Небольшой домик в туркомплексе в сутки стоит 2500 рублей. Душ, кровать, телевизор, электричество и вода с перебоями.
– А если говорить о городах?
– По улицам снуют толпы мотоциклистов. Как я узнал позже, это таксисты. Как такового общественного транспорта нет – есть только пригородное и междугороднее сообщение. А всё остальное – частники. Они ездят по улице, сигналят и высматривают потенциальных пассажиров. Если в машину, то таксист минимум пять человек берёт. Это минимальная загрузка, а максимальная – сколько влезет. И восемь, и десять человек. Машины ездят по центральным улицам, а мотоциклы – по второстепенным.
– Правила соблюдают?
– Нет, ездят, как хотят. Друг друга зацепили или зеркала разбили – даже не останавливаются. Бензин, кстати, на наши деньги – 60 рублей. Вообще, цены на продукты сопоставимы. Сказывается глобализация.
– А дорожная полиция?
– Только деньги собирает. Останавливают и просто: «Дай денег. Я есть хочу». Или: «Я сегодня не ел». Не важно, нарушил или документов на машину нет. Всё зависит от внешнего вида, но стандартный размер взятки для местных – 500 рублей. Для белых – в два раза больше. Столько, к слову, стоит бутылка виски.
– Пьют?
– Страшное дело, пьют по-чёрному, как в наших колхозах. Традиционный уклад жизни был сломан, и у народа крыша поехала. Чем местные занимаются, если нет работы? Ходят другу к другу в гости и ищут, где бы поесть и выпить.
– А почему?
– Безработица. Грабежи и воровство очень распространены. Народ ворует потому, что есть нечего. Сумки из рук вырывают. На моих глазах у сотрудницы китайского посольства мотоциклист вырвал сумку, она не отпустила, метров двадцать её юзом по асфальту протащило. Как стемнеет, по улицам лучше не ходить и тем более не сворачивать в переулки. Убить, может, не убьют, но ограбят точно. Даже местные местных грабят. В такси купюру в нашу тысячу рублей показывать не стоит. Я знал одного местного, за последние четыре года его дом грабили два раза, причём во время последнего грабежа убили одного из членов его семьи. А выносят при этом старые газовые плиты, матрацы, чайники. Но воров не любят. Если поймают, забивают, одевают покрышку, обливают бензином и прямо на улице жгут.
Простая арифметика
– А у кого деньги всё же есть?
– У людей, которые работают на государство. Рядовой полицейский на дороге получает 12 тысяч рублей, а комиссар полиции – 60 тысяч. Плюс поборы. Без поборов ничего не движется. И вот у них есть и машины, и пенсии. У всех остальных пенсий нет. Вообще. И ещё деньги есть у владельцев земли. Члены семьи трудятся на плантациях, а глава семьи заключает сделки и кладёт деньги в карман.
– Люди хотят попасть на госслужбу?
– Да, либо уехать. Дочка комиссара полиции, получив магистерскую степень в университете, несколько лет участвовала в конкурсах на должность в полиции. Условие: при победе в конкурсе заплатить два миллиона франков взятки. Двести тысяч рублей по-нашему. А конкурс – 300 человек на место. Каждый конкурсант, кстати, платит госпошлину примерно в три с половиной тысячи рублей. А в полиции было обновление состава – около тысячи вакантных мест.
– А в каких домах живут?
– Дом не самой бедной семьи – комиссара полиции – напоминает наши советские дачи. Есть многоэтажные дома в центре города, но живут в них те, кто побогаче. Центр – самый безопасный район. Каждый дом обнесён забором, а у ворот обычно сидит охранник.
– Земля частная?
– Да, лес есть, но туда нельзя ходить. Потому что вся земля находится в собственности, принадлежит племенам, семьям. Типичная картина: растут банановые деревья, но заросшие лианами. Если зайдешь и начнёшь что-нибудь рвать, будут большие неприятности, вплоть до отрубания головы.
Белые – колдуны
– А как выглядит Камерун на фоне других африканских стран?
– Сытая спокойная страна. В Камерун бегут из других стран, много беженцев. Напоминает брежневские времена. С голода особо не умирают, войны большой нет, но дикая безработица и нет никакого движения. Всем министрам и президенту уже под 90 лет. Сидят, нефть продают, виллы во Франции строят, джипы покупают. На поддержание государственной структуры денег хватает, а всё остальное – на самотёке. Нефть добывают с французами, но французы на ресурсы очень большую лапу наложили. Всё под контролем бывшей метрополии. И не только нефть. Камерунский франк печатают тоже французы. Камеруну они выдвинули условие: франк конвертируем в валюту, но денежное обращение полностью под нашим контролем.
– При такой жизни какой народ?
– Хороший, дружелюбный. Но возникает разница: белый – чёрный. Многие камерунцы считают, что они живут плохо из-за белых. Сначала – рабство и колонии, теперь – диктат развитых стран. И все думают, что все белые – миллионеры. Есть даже верование, что белые – колдуны, которым бог даёт денег. Поэтому украсть у белого или выпросить – святое дело, обмануть его – едва ли не почётно. Но это одно. Есть ещё две характерных черты.
– Какие?
– Во-первых, данное слово ничего не значит. Встретились-договорились, но через пять минут передумал-забыл – да и чёрт с ним. Сделка на сто тысяч, а он пошёл пиво пить. Договариваешься о работе, скажем, на завтра на девять утра, а он приходит через неделю. «А чего не пришёл?» «Так дождь шёл». Отговорки такие. Голова по-другому устроена. А во-вторых, работать не любят. Даже за хорошие деньги, если он не хочет, он не будет работать. С голоду помирать будет, но работать не пойдёт. Если интересно – пойдёт, нет – ничем не заставишь.
– А женитьба как устроена?
– Многоженство ещё совсем недавно – нормальное явление. Единственное, мужчина должен объявить, какой будет брак: моногамный или полигамный. А женщина должна согласиться или нет. Но участие женщины зачастую не требуется. Можно напрямую обращаться к родителям. Семья назначает выкуп. Он у разных племён разный. Есть 6 тысяч рублей, есть 15, есть 250 тысяч. У президентского племени – 2,5 миллиона рублей.
Уважают, но обижаются
– О России знают?
– О России все положительно отзываются. Путин – уважаемый человек. Говорят, нам бы такого. Потому что Россия не поддаётся ни американцам, ни европейцам, а ведёт свою политику. Они знают про все международные дела, в которых задействована Россия. И народ на стороне России. В такси спрашивают: «Откуда?» «Россия». «Путин?» «Путин». И всё. Ты уже свой, чувствуешь себя как дома.
– А мы помогаем?
– В России ежегодно обучается порядка 40 студентов из Камеруна. Я встречал много русскоговорящих камерунцев. Получив образование в России, практически никто не пропал даром. Россия помогает: гуманитарная помощь, продовольствие, техника. В каждом параде участвуют две пожарные машины, которые мы подарили. Они гордятся. В общем, обращаются – помогаем. Но держат обиду. У камерунцев есть поговорка: «Дай подержаться за твой карман». Так вот, они считают, что Россия, которая ассоциируется с сильной и богатой страной, за свой карман подержаться даёт недостаточно.
– У Африки в целом и у Камеруна в частности есть перспективы?
– Пока Запад их контролирует, нет. Европейцы держат их как сырьевой придаток. Только каучук, кофе, бананы, нефть. Забрали, с местным правительством поделились – всё. Ни фабрик, ни заводов.