Как лондонский денди, Маршак появился в Петрозаводске

В первый год советской власти, в апреле 1918 года в Петрозаводске, в Соломенном, появился никому не известный молодой человек невысокого роста, в хорошем английском пальто и костюме. И английский язык он, как видно, знал блестяще, поскольку, как истый лондонец, ответил заводскому управляющему С. Кричевскому, заинтересовавшемуся необычным визитером: нет, он не является представителем господина Эдмунда Джеллибранда, а приехал к своему брату Моисею Яковлевичу Маршаку, который работал на местном лесопильном заводе главным бухгалтером.

 

 

Упомянутый англичанин был в то время совладельцем завода наравне с Альфредом Абрамовичем Беляевым (кстати, тоже успевшим к тому времени стать подданным британской короны). Только в ноябре советская власть спохватится и объявит незаконной попытку совладельцев фирмы Беляева продать соломенский лесозавод также британскому подданному А. Я. Гурлянду. Продажу власть категорически запретила и заявила о полной национализации предприятия, перерабатывающего в год до 200 тысяч бревен.

Петрозаводск – это спасение

Вот так появился в наших краях будущий известный советский поэт и переводчик Самуил Маршак. В Петрозаводск он прибыл из Петрограда, а до того некоторое время жил и лечился в Финляндии. Из-за семейной трагедии (смерти маленькой дочери) он проходил курс реабилитации в финляндском санатории. Был такой в деревне Кирву, что находилась к северу от Выборга. Сейчас это пос. Свободное в Выборгском районе. Одновременно Маршак был переводчиком у своего друга, главного врача санатория доктора Любека. Языки давались ему легко и до конца жизни он мог объясняться на финском. Маршак даже собирался подольше пожить в тихой и спокойной Суоми, поскольку от призыва на военную службу был освобожден по здоровью. Однако, хорошо, что этого не случилось.

В начале 1918 года там неожиданно вспыхнула братоубийственная гражданская война, и вчерашняя окраина России в один момент превратилась в такой же кипящий котел, как и вся империя. Некоторые во время ожесточенных кровавых столкновений белых и красных финнов пользовались услугами контрабандистов. За определенную сумму в марках можно было перебраться на российскую территорию. Тем более что граница тогда была полупрозрачной и единственная опасность грозила от только что созданной в РСФСР чрезвычайной комиссии. Она карала за нарушение границы и спекуляцию, под каковые статьи идеально подпадали и контрабандисты.

Вернуть зрение. Война и мир доктора Шехмана Подробнее

Самуил Яковлевич покинул Кирву за год до страшных выборгских событий. Но и жизнь в Петрограде тоже не гарантировала спасения. Большой город на Неве в 1918 году был тоже опасен для жизни. Голод, холод и безработица выдавливали людей куда угодно, лишь бы как-то заработать хотя бы на хлеб насущный. Дорога на белый юг, где в Екатеринодаре (потом Краснодаре) жили родители, была перекрыта – туда можно было отправить лишь женщин, стариков и детей. Путь на север был открыт, по крайней мере до Петрозаводска. Дальше к северу – опять фронт, то есть территория белых и войск Антанты. Поэтому Маршак для спасения жизни выбрал Петрозаводск.

Инструктор Маршак

Там он первым делом нашел контору управляющего Соломенским лесопильным заводом, которая находилась на углу улиц Солдатской и Повенецкой (нынешних Крупской и Андропова). Однако кабинет главного бухгалтера завода Моисея Яковлевича был закрыт, сказали, что он сейчас на заводе. Младший брат не стал дожидаться старшего и отправился в поселок Соломенное, где и произошел тот самый разговор с управляющим Кричевским.

Старший брат, с которым поэт всю жизнь был очень дружен, без лишних слов поселил его в своей петрозаводской квартире. Младший, правда, гордо отказался от предложения столоваться и сразу же развил бурную деятельность. Во-первых, в редакции губернской газеты он договорился о регулярных заметках и зарисовках о работе с детьми. Литература и дети уже тогда были любимыми темами его творчества. Более того, через неделю он трудоустроился: получил должность инструктора подотдела дошкольного воспитания. В то время даже театральные актеры и музыканты числились инструкторами или старшими инструкторами.

Конкретные дела и занятия Самуила Яковлевича в нашем городе и в селе Деревянное достойны отдельного рассказа. Замечу также, что его старший брат Моисей Яковлевич продолжал работу в должности заводского главбуха до 1920 года, то есть уже на предприятии, национализированном советской властью.