Феня воровская. Вахтовики XIX века обсчитывали заказчиков с помощью жаргона

Latva – на балтийско-финском наречии – вершина. Но имя селу Ладва давал, наверное, человек веселый, с юмором. Никаких вершин и даже холмов там и в помине нет: речка Ивина, на берегах которой стоят деревни, течет спокойно, по ровной местности. Поэтому даже малейшую возвышенность предки ладвинцев считали горкой и называли свои деревни Калинкина Горка, Трешкина Горка, Тимошкина Горка (села на севере состояли из отдельных деревень)…

Самой примечательной особенностью Ладвы было, конечно, не его географическое положение. Заслуживает внимания  следующая особенность: ремесло, в котором издавна практиковались ладвинские мужчины. В Карелии, как почти везде в бедных земледельческих районах России, крестьяне на зиму уходили на заработки в большие города. Одни торговали дровами, другие тесали камень, плотничали и столярничали, были даже мастера, которые могли изготовить самую роскошную мебель из ценных пород дерева. Были специалисты, выпекавшие пряники, варившие конфеты с начинкой из повидла. А вот ладвинцы  все как один были стекольщиками. Они ходили по Питеру с большим ящиком за спиной и острым алмазом-стеклорезом за пазухой. В ящике хранились заботливо переложенные стружками листы оконного стекла. И еще один «инструмент» обязательно нужен был стекольщику – громкий, сильный голос, чтобы даже на последних этажах столичных домов был слышен протяжный распев «Сте-е-екла вставля-я-яем!»

Статья по теме

«Олонцы-добры молодцы». Как жители Карелии в поход на Париж ходили.

Воровской или профессиональный?

Часто ладвинские стекольщики работали парами: мастер и подмастерье. И чтобы легче было уговариваться друг с другом о справедливой плате за работу, ладвинские стекольщики изобрели особый тайный язык. Энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона относил таковой к разряду «Воровские языки». Вот уж с этим нельзя согласиться! Ладвинские стекольщики не крали у хозяев серебряных ложечек, а также не имели привычки требовать плату авансом и сбегать, не закончив работу. Вот уговориться с напарником подороже продать свои услуги или же замаскировать при заказчиках небольшой брак – другое дело.

Секретный язык ладвинцы переняли у бродячих торговцев-коробейников. Те за товаром тайком ходили за финскую границу и делали это в обход правил, ничего не платя государству за право торговать заграничным товаром. Поэтому коробейники общались между собой так, чтобы посторонние не догадались о секретах их  ремесла. Ладвинцы в Питере и в других городах Северо-Запада называли друг друга масами-белямщиками. Мас – это сокращенное слово мастер, а белью они называли белое (прозрачное) стекло. Значит, белямщик – это стекольщик…

И другие слова тоже были не менее диковинными, а чаще всего – заимствованными из разных европейских языков. Видно, приходилось бывать «масам» не только в Петербурге, но и плавать в дальние заморские страны. Иначе почему бы они стали называть деньги голландским словом «стиверы», а нос – тоже голландским морским словечком «гафель»? Слово Ефес (Ехвес) у них «переводилось» как Бог (искаженное древнееврейское слово Яхве), а явно русское слово «сумак» означало хлеб (наверное, потому что носят его в походной суме). Несколько измененным финским словом койрач они называли собаку, а если белямщик скажет немецкое слово «шихта», оно будет означать не состав для плавки чугуна, а красну девицу. Только грамотеи могли придумать такой секретный язык. На нем можно было при заказчике заявить товарищу: «Мас, наскин голямее с глёба тягать за мастюгу стиверов!» («Мастер, надо больше с хозяина брать денег за работу!»).

Тайный язык ладвинцев существовал ровно столько времени, сколько они занимались этим ремеслом. У людей разного рода занятий всегда существует свой профессиональный язык, сленг, более или менее понятный для остальных. Даже у молодежи, у школьников есть свой сленг, который меняется в зависимости от изменения условий жизни. Например, жизнь Ладвы со временем изменилась – исчез из обихода и тайный язык. Ну, не совсем исчез, сохранился лишь в памяти старожилов да в исторических записках. А Ладва сегодня живет как обычное земледельческое селение Карелии. И люди там по-прежнему трудолюбивые и талантливые. А среди мужчин, действительно, немало хороших масов-стекольщиков.

Король Карелии. Англичанин Филипп Вудс чуть не стал карельским монархом. Подробнее