От пограничника до Гаскойна. Какие памятники занимали престижное место

В 1930-е годы в стране крепла и ширилась «борьба со шпионажем». В кино и печати прославляли воинов незримого фронта, державших границы на замке. На всех парадах обязательно двигался грузовик с пучком зеленых елочек, из-за которых выглядывали блестящий штык, полосатый пограничный столб, голова бойца в зеленой фуражке и морда овчарки с высунутым языком.

Финны не любили НКВД

Примерно такая композиция, только из гипсобетона, была сооружена и на главной петрозаводской улице – проспекте К. Маркса. Она в конце 1930-х украсила середину бульвара со стороны онегзаводской ямки. Гипсобетонный пограничник с овчаркой на кубике-постаменте не просто так обосновался напротив нынешнего дома по К. Маркса, 20. До войны на его месте стояло двухэтажное здание, хорошо известное всему городу. Здесь помещался карело-финский НКВД, соединенный аркой с жилым домом этого же ведомства. Пограничные войска также были подчинены этой организации и официально считались войсками НКВД. Так что для украшения пейзажа перед своими окнами карельские энкаведешники выбрали, надо сказать, вполне корректный и приличествующий времени символ.

Осенью 1941 года вошедшие в город финны начали методично расправляться с некоторыми неугодными эмблемами советской власти. Сломали и сожгли фанерную трибуну с гипсовым Сталиным на пл. Кирова, потом дошла очередь и до пограничника с собакой. Войска НКВД немцы и финны особенно не любили и на первых порах предпочитали даже не брать в плен, а расстреливать солдат и офицеров в зеленых фуражках. Поэтому одиозный символ на пр. К. Маркса уничтожили в первую очередь. Постамент, правда, оставили в надежде водрузить на него что-нибудь более соответствующее характеру нового финского города, переименованного из Петрозаводска в Яанислинна. Кстати, это было одно из очень немногих разрушений, которые позволили себе финны в оккупированном городе.

Когда настала пора его покидать в июне 1944 года, с постамента, на котором когда-то стоял символ НКВД, финский офицер на прощание швырнул вверх пачку уже не нужных листовок. В воздухе последний раз мелькнули отпечатанные еще в 1941 году фразы «большевистское правительство бежало в Куйбышев… уходите в леса… берите скот, инвентарь. Правительство Финляндии гарантирует вам…»

Терпеливый постамент

После войны бетонный кубик от постамента пограничнику почти до начала 1950-х стоял пустым. Затем городские власти централизованно закупили множество новых скульптур для украшения бульваров, скверов и парков столицы КФССР. Народ, безусловно, устал от страшной войны, поэтому любой героизации военных событий старались избегать. Скульптуры были сугубо мирного характера: кудрявый Володя Ульянов с книжкой, девушка с веслом или спортивным снарядом, дети с мячом, пионер с горном, олени на водопое, играющие медвежата…

Нашему постаменту досталась спортсменка-волейболистка. Она стояла через дорогу напротив жилого дома до тех пор, пока гипсобетон мог сопротивляться карельским дождям и морозам. Потом на этом месте оборудовали галерею передовиков, а прожектор для освещения портретов знатных горожан смонтировали на бывшем постаменте. Однако настала пора и этого сооружения. Бетонный кубик уже достаточно обветшал, поэтому явно не годился для какого-нибудь приличного изваяния, соответствующего духу хрущовской оттепели. Да и оттепель скоро закончилась, а достойные герои современности все еще не были озвучены. Кубик-постамент предпочли снести.

Кто вы, мистер Гаскойн?

В 1950-е и в страшном сне отцы города не могли бы и представить, что на этом престижном месте, в самом центре самого нарядного проспекта когда-нибудь воздвигнут монумент мистеру Гаскойну. Карельские историки до и после войны не жалели черной краски, описывая петрозаводские годы правления этого человека.

Он де беззастенчиво потребовал огромные суммы в валюте за свои не такие уж уникальные услуги. Окружил себя иностранцами и всячески затирал и обижал в заработках русских специалистов и мастеровых. А каменный уголь и огнеупорную глину ему доставляли сюда из самой Англии!

Только с конца 1980-х стали появляться первые осторожные публикации о подлинной роли этого иностранца. И тогда постепенно стало вырисовываться, что правление Гаскойна можно смело считать настоящей эпохой в жизни завода. Даже архитектурно завод стал выглядеть лучше, чем ансамбль Круглой площади: его украшали такие же колонны и пилястры классического ордера: good view! (хороший вид!) – его любимое выражение.

Церковь для иностранцев. Где молились наемные англичане и пленные французы Подробнее

Но самое главное – пушки для армии и флота пошли почти без брака и в количестве, превосходящем объемы Петровского завода примерно в три раза. Гаскойн через своих помощников (Армстронга) нашел отличные озерные руды (например, в Нелгомозере), внедрил прогрессивные плавильные печи и технологию глухой отливки орудийных стволов, без деревянного сердечника, построил первую в мире заводскую железную дорогу и первую в России паровую машину.

Каждый из его помощников заслуживает отдельного рассказа: уже упоминаемый А. Армстронг, литейный мастер В. Кларк и его брат талантливый инженер-конструктор М. Кларк. А Чарльз Берд стал первым российским пароходчиком. Он поставил паровой двигатель на корабль и получил привилегию на пароходное сообщение по всем водным путям России!

Ничего удивительного, что памятник такому человеку должен был появиться. И по прихоти судьбы – именно на этом месте, которое занимал довоенный пограничник и другие не столь именитые герои своего времени.