Как олонецкие лошадки послужили Екатерине II

Осторожная императрица Екатерина II не соглашалась брать во владение территории северной Америки, колонизированные русскими промышленниками. Она понимала, что даже мощная к тому времени держава «не потянет» отдаленные заморские регионы. Действительно, в конце концов Аляску пришлось продать Америке в 1867 году за семь с лишним миллионов долларов. А вот для южного приграничья государыня не жалела усилий и даже решила обозреть новоприобретенные края. В этом путешествии приняли участие и наши земляки.

 

 

Государева работа

Однажды в город Петрозаводск, которому вот-вот должно было исполниться 10 лет, фельдъегерь привез секретный пакет. В нем указывалось, что Олонецкая губерния в числе других к концу 1786 года должна выставить для путешествия императрицы на юг 56 лошадей. В приказе было все расписано подробно: при пяти лошадях должен быть один сопровождающий возчик, «одетый чисто и прилично, дабы не смущать своим видом высоких путешественников». Оговорена была даже сбруя: вожжи должны быть если не ременные, то хотя бы из новых веревок. И кони должны быть упитанные и крепкие. Пусть не рысаки, но выносливые и сытые крестьянские лошадки. Ведь все 30 верст им надо будет проскакать по меньшей мере рысью. За несколько дней до Нового года олонецкий обоз отправился в сторону северной столицы. Нашим извозчикам был выделен участок от Колпинского Яма до села Воскресенское, поэтому «команда» прибыла в Колпино на постой с приказом ждать. На всех станциях дежурили верховые, которые заранее доставляли весть о приближении царского поезда.

Так при дворе запланировали постоянную гонку с краткими остановками через каждые 20-30 верст. Ведь ни одна самая выносливая лошадь не выдержит нескольких часов безостановочного бега. От Питера по всему маршруту создали цепочку ямских станций, где меняли упряжки. Для всего поезда их требовалось больше 500 — в один царский вагон впрягали от 8 до 14 лошадей.

Петрозаводск связал царевича Алексея и князя Меньшикова Подробнее

Дорога с иллюминацией

Зима на новый 1787 год выдалась снежная. Императрица Екатерина теперь не сомневалась в успехе своего путешествия на юг по приглашению ее фаворита Григория Потемкина. Придворные убедили не ездить туда летом — плохие дороги испортят все впечатление от вояжа. Зато гладкий зимний путь удобен, скор, а от мороза отлично защитят собольи и медвежьи шубы.

Екатерина встретила Новый год в Царском Селе, и — в путь. Караван получился огромный: около двух сотен саней с прислугой и дорожными припасами, кареты с придворными и иноземными посланниками. И, конечно же, царский вагон-карета, вмещающий при необходимости до двух десятков пассажиров и оборудованный библиотекой, буфетом и отделением для отдыха. Всю дорогу вагон был полон гостей: Екатерина и ее приближенные попутно решали государственные дела с иностранными посланниками, беседовали, пировали, играли в карты.

Выезжали каждый раз с места ночлега очень рано и скакали до обеда в каком-нибудь селе или городке, а потом — снова гонка до глубокого вечера. А поскольку темнеет зимой рано, на время движения царского поезда дежурившие вдоль дороги местные крестьяне по команде казачьего авангарда зажигали большие костры через каждые сто шагов. Так что путешественники мчались в хорошо освещенном коридоре, и было полное впечатление, что вся зимняя Россия так празднично украшена. Это настолько восхищало иностранцев, что они специально отметили эту иллюминацию в своих записках.

Не посрамили

 

 

Дождались олонецкие мужички царского поезда. В темноте уже подлетел он к Колпино, где при свете костров и факелов лихорадочно засуетились придворные кучера и наши олончане, выпрягая усталых, взмокших коней и впрягая взамен своих. Самых лучших уже заранее отобрали для царского вагона, причем среди них оказалась и один олонецкий «скакун». Остальных определили в обоз. Через несколько минут поезд в полном составе вновь помчался на юг — в царском вагоне, откуда слышались смех и оживленные голоса, казалось, даже не заметили этой короткой задержки. Вскоре вслед за ними на трех крестьянских санях выехали и наши земляки. В Воскресенском они забрали своих уставших от непривычной гонки лошадей, обсушили и накормили их, отметили окончание ответственной государевой работы пирушкой в местном кабаке и отправились восвояси, в родную Карелию. И долго еще по дороге домой вспоминали ярко освещенную огнями костров дорогу, богатство придворных карет, грубость сопровождавших поезд казаков и даже отодвинутый край занавески, за которой вроде мелькнула тень самой матушки-царицы...