Директор школы, боец СОБРа, судебный пристав, тренер по единоборствам и потомственный офицер. За бои в Чечне в 90-е он получил медаль «За отвагу», за работу в исполнительной системе в наши дни - награду «За заслуги». Все это - о петрозаводчанине Игоре Виссарионове, руководителе военно-спортивного клуба «Братишка». В интервью с ним говорим о службе, достоинстве, чести, любви к родине и настоящих мужчинах.
Анастасия Уткина: Вся ваша жизнь связана со службой. Почему вы выбрали этот путь?
Игорь Виссарионов: Я знаю поколений шесть в своем роду. Мы все служили. Но вообще я закончил ПетрГУ по специальности ихтиолог и в 22 года стал директором малокомплектной школы. По распределению меня отправили в поселок Куусиниеми Калевальского района.
Я с детства занимался единоборствами и тогда уже был кандидатом в мастера спорта. Тренером не собирался быть. Но в Куусиниеми из 86 учеников девять были на учете в комнате милиции. Трое - за попытку изнасилования, хотя им по 12 лет было. И шесть - за алкоголизм. Стал с ними заниматься. Три чемпиона Карелии по вольной борьбе из маленькой деревушки получилось.
Я бы в школе и остался работать, если бы не объем бумаг, которые нужно было заполнять. Поэтому через два года вернулся в Петрозаводск. Работал по специальности в Карелрыбводе. С 1987 года стал тренером по вольной борьбе в петрозаводской спортшколе. Дошел до тренера сборной Карелии.
Служба есть служба
- Как вы попали в Чечню и заслужили медаль «За отвагу»?
- Девяностые - время было не очень хорошее: либо в бандиты, либо в милицию. Я пошел служить в СОБР. Но тренерскую работу не забросил. В январе 1995-го мы поехали в Чечню. Дислоцировались в Грозном. Были там полтора месяца. Рядом с нами бандиты прижали десантников. Мы просто помогли ребятам, да и все. Я как гранатометчик поддерживал огнем. Так что отвага не моя, все вместе бились.
В то время там боев особых не было: там постреляют, тут постреляют. Днем - мы в этих кварталах, ночью - духи. Это обыкновенная рутина. Где-то расположились - надо место оборудовать, поставить инженерные укрепления: копай, строй. Обыкновенная работа.
- В службу судебных приставов что вас привело?
- В спецназе служат до 45 лет, я служил до 50. Надо было выйти на пенсию, но прежде найти подразделение, где нужны мои знания, умения. В 2013 году попал в спецподразделение службы судебных приставов. Да, это гражданская служба, но я ношу погоны, пусть и другие немного. Это нужная работа, вот и все.
Мне несложно общаться с людьми. Я могу убедить человека, необязательно даже применять физическую силу. Моя задача - обеспечить безопасность пристава-исполнителя. Чтобы его не ударили, не вытолкнули, не порвали бумаги.
Чувствовать грань
- Можете описать случай такой агрессии?
- Люди сейчас юридически подкованы. Был один предприниматель, причем с очень хорошей репутацией, юридическим образованием. Бывший адвокат. Наделал долгов и прятался. Необходимо было вручить ему постановление. Он по-хамски вел себя, надо было доставить его в нашу службу, составить протокол и отвезти в суд. Пришлось применить физическую силу и заставить его пойти. Потом он написал заявление, что я специальным нажатием причинил ему боль. И принес справку о хроническом хондрозе. Как же это надо нажать на локоть, чтобы хронический хондроз получился? Но люди пишут, люди умеют.
Нужно быть юридически подкованным. Чувствовать, где грань. Хорошо знать свои права, обязанности и апеллировать к юридическим нормам. Когда человеку начинаешь называть номера законов, постановлений, это немножко давит. Я жесткий, но не жестокий. Вспыльчивый, есть такое. Пытаешься войти в положение людей, разговариваешь. Но закон есть закон.
- Вы чувствуете на себе какую-то профессиональную деформацию?
- Я никогда не сяду спиной к людям, например, в кафе, ресторане. У меня такая привычка. Всегда осматриваю зал, невольно ищу потенциальных противников, потенциальную угрозу. Грубости к людям нет, мне кажется. У меня никогда не было бремени власти, я привык работать в команде. Деформация получается не столько по службе, сколько по работе с детьми. Тренер должен быть диктатором.
«Братишка»
- Сколько лет работает ваш военно-спортивный клуб?
- Клубу 23 года. Идея появилась, когда я работал тренером. Что такое спортивная школа? 17 лет - и ты на улице. Если кандидат или мастер спорта, с тобой еще повозятся до 22 -х. А единоборства - это спорт взрослых, сознательных людей. Когда я был в Чечне, видел, что молодые пацанята - 18-19 лет - совсем не подготовлены, ни морально, ни физически. Вернулся и создал клуб. Назвал его «Братишка», потому что в спецназе друг к другу обращаются «брат».
- Зачем детям идти в подобные клубы?
- Дети сейчас очень мало двигаются. У нас они получают двигательную энергию, развивают координацию, приучаются к дисциплине. Современные дети - индивидуалисты, а здесь они учатся жить в коллективе. Подрастая, сами решают, что им надо. Идея клуба в отличие от спортивной секции в том, что тебя не напрягают. Ты можешь не выступать, но ты найдешь свою нишу: кто-то, например, помогает в организации вечеров. Для мальчиков нужны три составляющие: коллектив, состязательная система и фактор риска. У нас все это есть.
Это все - и навыки для службы в армии. Мой сын, когда пошел служить, говорил: «Все - то же самое, как у нас в «Братишке», только строят почаще и матом орут».
Бойцов стало меньше
- Со спортом понятно, а в чем моральная, воспитательная составляющая?
- Мне не нравится пафос в отношении любви к Родине. Не люблю, когда об этом много кричат. Посмотрел на нашу юнармию - вот это показуха, каких свет не видывал.
Меня не приучили верить в Бога - другое воспитание было. Но я верю в человеческие ценности: дружбу, любовь, верность. Всегда говорю, что спорт рано или поздно закончится: кто-то месяц прозанимается, кто-то больше. Но помнить они будут, как вместе здесь пот и кровь проливали, как вместе ели, вместе спали. Они здесь приобретают друзей, круг общения на всю жизнь. А любовь к Родине с кровью матери передается. В семье она либо есть, либо нет.
Народа у нас хватает. Сейчас ходят где-то 120 человек - от 5 до 50 лет. Девочки тоже занимаются, к ним другое отношение - более мягкое. Но сейчас детей приводят родители. Желания пахать, работать - нет. Бойцов стало меньше. Ощетиниться, обозлиться - только единицы могут. Сейчас дети очень жалеют себя. И очень мало знают. Новое поколение знает, где найти информацию, но информацией не владеет.
- Как много времени у вас занимает клуб?
- Я здесь каждый день после работы - с шести до десяти вечера. Когда отпуск, ездим с ребятами на соревнования, сборы. Моя задача - не чемпионов делать, а характер ковать. Хорошая злость к жизни чтобы была. В первую очередь мужчина - это воин. Если говорят, что солдатами не рождаются, солдатами становятся - это неправда. Рождаются, просто необученными.
Хотя сегодня понятие о доблести и чести русского офицера отживает. Институт офицерства впервые был порушен в годы революции. Потом создали советское офицерство. В годы перестройки все моральные, этические нормы потерялись, и в первую очередь это коснулось офицерства. Сейчас заново создавать очень тяжело. Офицер - это не погоны, это состояние человека. Сейчас некоторые скатились до уровня частных охранников. Они работают, а мы служим.
- За что любить свою страну? Зачем ей служить?
- Это уже потребительское отношение. Страну не любят за что-то. Я женат 33 года. За что я люблю свою жену? За то, что она есть, она моя. Также и страна. Ее любят за то, что она есть, и другой не будет. Вот, видите, ребята бегают. Они все тоже - мои. Я хочу, чтобы они выросли в нормальной среде. Я эту среду создаю. И они встанут за свою Родину, если прижмет. На генном уровне это сработает. В жилах нашего народа течет кровь победителей.
Афганистан - страна чудес: зашел в кишлак и там исчез 
«Жизнь в России - как в лесу» 
Советы тренера тем, кто хочет быть здоровым и счастливым 
Александр Фукс. У меня все внутри протестует 
Здоровая пауза. Зарядку можно сделать даже в офисе, не вставая со стула