Требуется помощь. Зачем и на что существуют волонтеры

Прошедший год стал Годом добровольца в нашей стране, а наша республика вошла в число победителей всероссийского конкурса «Регион добрых дел» и получила более 7 миллионов рублей на развитие волонтёрства. Главный в Карелии доброволец Дарья Маковецкая рассказала, на что будут потрачены средства и чем добровольчество отличается от благотворительности.

Два мира

Антон Соловьев, «АиФ-Карелия»: Дарья, на круглом столе #ЧТОНЕТАК вы заявили, что у местных властей потребительское отношение к волонтёрам.

Дарья Маковецкая: Слова были вырваны из контекста. Ряд учреждений, подведомственных органам власти, не понимают, как работать с волонтёрами. И поэтому часто звучит потребительский запрос. Мол, дайте нам волонтёров на то или другое дело. Да, такой подход тормозит развитие добровольчества. Потому что начинающий волонтёр видит такое отношение и завтра уже помогать не захочет. К тому же в республике не так много людей. Человеческий ресурс конечен. Поэтому организации и учреждения должны быть подготовлены к работе с волонтёрами, они должны помочь волонтёрам понять специфику и историю работы организации. Только в таком случае человек придёт надолго.

– Почему так происходит?

– Потому что есть два мира. Один – чиновников. Они говорят языком документов и нормативов. И есть граждане, которые знают, что могут помочь здесь и сейчас, их отношения построены на доверии. Они не подписывают бумаги, а ударяют по рукам, идут и делают. И когда тот и другой мир сталкиваются, иногда возникает недопонимание. Но в последнее время есть изменения в лучшую сторону. Во-первых, добровольцы стали понимать, что с чиновниками надо говорить на языке документов, а во-вторых, чиновникам на их языке объяснили, что добровольцы – это не угроза, а партнёры, с которыми можно сотрудничать. Такие сдвиги стали происходить во многом благодаря Году добровольца.

​– И это его главная задача?

– Не только. Есть много стереотипов насчёт добровольчества. К примеру, раз человек однажды оказался готов помочь, то теперь он помогать обязан всегда и везде. Но человек вправе самостоятельно выбирать, где и когда помогать, а где и когда нет.

– С добровольцами проблем не возникает?

– Понимаете, очень важно подготовить человека к деятельности, которая его заинтересовала. К примеру, если он заходит в больницу, то должен осознавать, какие там условия и на каких принципах выстроены отношения между медиками. И понимать, что это их правила игры. Причём разумные. Лёгкое отношение и поверхностный взгляд здесь недопустимы.

Быть партнёрами

– Есть мнение, что государство не справляется со своими обязанностями и на помощь приходят волонтёры.

– Это не так. Во-первых, государство не всегда успевает оперативно отреагировать на возникающие проблемы. А волонтёры порой более оперативны, легки на подъём и поэтому чаще успевают быстро подключиться к решению проблемы. А во-вторых, важно разграничивать функционал сотрудника ведомства или организации и работу волонтёра. К примеру, когда мы проводим семинары для работников учреждений, мы говорим: «Возьмите штатное расписание, посмотрите свои должностные инструкции. Волонтёры не должны их подменять». И тогда добровольцы могут решать те задачи, которые в учреждении не были предусмотрены, но на время стали актуальны.

-Например?

– В эколого-биологическом центре есть мини-зоопарк. Два раза в год зверей нужно пересаживать: весной – из зимних вольеров в летние, осенью – из летних в зимние. Делать это нужно за один день. Иначе животным можно навредить. Но один сотрудник центра, отвечающий за зверинец, за один день вымыть и подготовить все вольеры не может. И тогда на помощь приходят добровольные помощники.

​– А государство не смотрит на волонтёрство как на инструмент по воспитанию молодёжи? Мол, волонтёры – пионеры и комсомольцы нашего времени.

– Формирование более лояльной к власти молодёжи, хотите сказать. Не знаю. Но важно выдержать вектор аполитичности и, так сказать, конфессиональной непричастности. Никаких политических и религиозных пристрастий мы не навязываем.

– Но во время наводнения в Крымске в 2012 году москвичи и петербуржцы не только помогали спасать пострадавших, но и делали политические заявления. Дескать, вот мы, здоровые гражданские силы, а вот вы, ни на что не способное государство.

– Здесь главное – здравый смысл. К примеру, я бы поехала в Крымск, и «я очень хочу показать государству, какое оно плохое, а я хорошая». А потом окажется, что именно государство меня будет спасать в Крымске, потому что я не готова к спасательным работам. Потому что решение оказывать добровольную помощь должно быть обдуманно, а человек – подготовлен. Здесь не лозунги кричать надо. И, что важно, добровольцы и государство в чрезвычайных ситуациях и при поисковых работах должны сотрудничать. Быть партнёрами. У МЧС – сильные методисты, хорошие психологи, подготовленные специалисты.

– А элемента моды на волонтёрство нет?

– Ну конечно есть. Но здесь две стороны медали. С одной – о волонтёрстве стали больше говорить и думать. А с другой – на волне моды приходят люди, которые к добровольчеству оказываются не готовы.

Откуда деньги

– Про деньги вопрос. Откуда они у вас?

– Первые пять лет я тратила часть своей зарплаты педагога на волонтёрство, в то время как многие думают, что я работаю в тысяче и одной организации. И причём все они якобы проправительственные. Но это не так. Я работаю педагогом дополнительного образования в Детско-юношеском центре, а в свободное время занята в Центре добровольчества.

​– А у вас как у организации откуда деньги?

– Наш правовой статус – некоммерческая организация. А значит, мы можем участвовать в конкурсах грантов и подавать заявки на получение субсидий. Можем оказывать платные услуги – в Центре есть несколько платных образовательных программ. Но все заработанные деньги идут на его работу, а средства, полученные по грантам и субсидиям, – строго на конкретный проект.

– Но вы же волонтёры, какие деньги?

– Скажем, для уборки территории волонтёру нужны перчатки, мусорные мешки, инструмент, а для помощи в больнице – медицинская книжка. Оформление которой стоит две-три тысячи рублей. Поэтому нужно определиться: либо человек – доброволец, либо – благотворитель. А если человек помогает, да ещё на собственные средства, то он и волонтёр, и благотворитель.

– А на что идут гранты?

– К примеру, мы закончили проект по службе волонтёрских стажировок «Продвижение». Получили колоссальную для нас сумму – 2 миллиона рублей федеральной субсидии. За счёт чего смогли отправить 60 лидеров волонтёрских команд из Карелии в крупнейшие организации Северо-Запада. Ребята съездили, увидели новые технологии и в решении социальных проблем, и в организации добровольцев, и в привлечении волонтёров. А потом всё это привезли в республику и по-новому поставили работу в своих организациях.

– А что за семь миллионов вы получили?

– В сотрудничестве с министерством по делам молодёжи мы писали заявку на конкурс «Регион добрых дел», который объявляла Ассоциация волонтёрских организаций совместно с Росмолодёжью в рамках национального проекта «Образование». И да, республика получила 7 миллионов, которые будут потрачены на развитие добровольчества в Карелии.

– На что потрачены?

– Во-первых, на мониторинг. Надо понять, к чему стоит приложить усилия в ближайшие пять лет. Во-вторых, на создание сети добровольческих команд в районах республики. В-третьих, на развитие объединений волонтёров разных возрастов – и среди молодежи, и среди взрослых, и среди пожилых людей. В-четвёртых, на разъяснительную работу и материально-техническое обеспечение. И, наконец, на обучающие семинары.