У императрицы Екатерины II служил придворным банкиром шотландец Ричард Судерленд. Он имел российское подданство и финансировал многие государственные проекты. В том числе и перевозку пушек с петрозаводского Александровского завода. Правда, его имя засветилось также в деле о любимых собачках государыни Екатерины.
Чучело банкира на добрую память
Однажды к означенному банкиру явился питерский полицеймейстер генерал-майор Никита Рылеев и объявил волю императрицы – набить из банкира … «чучелу»! Более того, без суда и следствия, дав ему только «четверть часа сроку, чтоб привести в порядок его дела». Бедный Судерленд едва не помешался. Императрица последнее время была к нему вполне благосклонна. И вдруг такое зверское наказание неизвестно за что!
Хотя грехи-то свои он прекрасно знал. Арест, заключение в крепость – это еще можно было допустить. Но жестокая расправа совершенно не в обычае «кроткой и просвещенной» императрицы.
Полицмейстер при получении задания пытался выяснить причину казни, в ответ получил вспышку гнева и ультимативный «совет» не обсуждать, а исполнять приказание. Совсем упав духом, он побоялся еще раз гневить государыню и кинулся за помощью к графу Брюсу. Тот обещал разобраться. Императрица в ответ на просьбу разъяснить ситуацию неожиданно расхохоталась. Оказывается, она имела в виду изготовление чучела не из банкира Судерленда, а из околевшей одноименной собачки. Ее Екатерине II когда-то подарил означенный банкир, а потому песик и носил его имя.
Для надгробья непригоден
Вообще-то обычно любимых государыней левреток хоронили в спецнекрополе в Екатерининском парке. В каменной Пирамиде, под мраморными досками с эпитафиями. Но государыне мрамор, видимо, поднадоел. В 1788 году генерал-губернатор Олонецкой и Архангельской губерний Тимофей Тутолмин получил задание найти в подведомственных горах камень радикально черного цвета и хорошо поддающийся шлифовке.
Вернувшись в Петрозаводск и не афишируя назначение камня, он прямо среди зимы отправил на поиски горного подпоручика Чернышова. Тот в Заонежье у деревни Ладмозеро нашел искомое (разновидность шунгита), но доложил, что «по мелкости слоев добыча оного не только будет дорога, но и неспособна». Тутолмин прямо на рапорте начертал уничижительную характеристику Чернышову: «По образу нерадетельного служения» завалил важное государственное дело.
Перепроверка «более знающими и рачительными чиновниками», однако, подтвердила, что шлифовка черношиферного камня действительно «глянцу и лица порядочного не дает... и на дело камень совсем негоден». Раздосадованный генерал-губернатор понял, что не видать ему царской награды или хотя бы похвалы. Поставки камня (в том числе и для собачьего кладбища) по-прежнему пошли с Урала... Но далее история продолжилась отнюдь не о собачках, зато с участием нашего бывшего губернатора Державина…
Следствие ведет Державин
В 1791 году Екатерина II вдруг приказывает своему статс-секретарю Г. Р. Державину рассмотреть донос на упомянутого банкира Судерленда и представить ей доклад. Гавриил Романович произвел тщательное следствие и сделал вывод, что государственному банкиру Судерленду задолжали почти все царедворцы. Даже руководитель политической полиции, «Тайной экспедиции». А чем они расплачиваются и будут расплачиваться с ним? Страшно представить.
Державина с его докладом государыня не приняла, почувствовав недобрые новости. И во второй, и в третий. Только на седьмой раз Державин добился приема и обрисовал положение дел в империи. Получалось, что иностранный банкир держит, мягко говоря, за горло всех ее приближенных вплоть до любимого фаворита Григория Потемкина. Он-то задолжал Судерленду больше всех – более полумиллиона в рублях.
Ситуация с долгами дворцовой знати разрешилась весьма странным образом: 5 октября 1791 года государственный человек барон Ричард Судерленд скоропостижно скончался в собственном доме в Санкт-Петербурге.
Державин предположил, что барон отравился сам. В этот же день среди южной степи светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин-Таврический вдруг почувствовал себя плохо и через несколько минут его не стало. Совпадение? Не думаю. Кроме того, в отставку были отправлены многие царедворцы, да и сам Державин тоже - за плохие известия. Об этом событии написана книга историка Саймона Монтефиоре «Потемкин: князь князей».
Вот так довольно печально закончилась «веселая» история о «чучеле на добрую память»…